Пандемия акцентировала внимание общества на экологических проблемах и дала толчок развитию «зеленых» технологий и ответственных инвестиций.
Объем мирового рынка устойчивых облигаций, средства от которых направляются на экологические и социальные проекты, в 2020 году составил $1,3 трлн, российского — $2 млрд, приводит данные рейтинговое агентство «Эксперт РА». Зарубежные устойчивые проекты разнообразны: 15% объема рынка, например, приходится на возобновляемые источники энергии, 12% — на «умные» дома, 10% м— на «чистый» транспорт.
В России более чем 90% «зеленых» размещений направляется на приобретение экологически чистого транспорта и оборудования, отмечает младший директор по корпоративным и суверенным рейтингам «Эксперт РА» Юлия Катасонова. Как утверждают аналитики, ESG-трансформация в стране уже началась: к концу года состоятся размещения не менее десяти выпусков «зеленых» и социальных облигаций, а объем рынка инструментов устойчивого развития превысит $3 млрд.
Банки будут стимулировать российский бизнес к ответственному инвестированию: треть крупнейших финансовых организаций уже внедрили в кредитный процесс ESG-оценку заемщиков. Управляющие компании (УК) помогут сформировать класс ответственных инвесторов, считают аналитики «Эксперт РА»: так, более трети УК отмечают рост спроса на инструменты устойчивого финансирования в рамках индивидуального доверительного управления. Четыре из топ-15 УК создали ESG-продукты в форме ПИФов для розничных клиентов.
Иностранным инвесторам не все равно, в какие проекты они вкладывают, говорит директор программы «Зеленая экономика» WWF России Михаил Бабенко: «Мы видели несколько примеров, когда российские горно-металлургические компании и банковский сектор привлекали финансирование, где процентная ставка привязана к достижению компанией определенных целей в области устойчивого развития — снижения выбросов СО?, взаимодействия с местными сообществами и т.д. Если компания достигла этих целей, ставка по кредиту падает, если нет — повышается».
Общий тренд
Объем капитала, направляемого в ответственное инвестирование, и до пандемии ежегодно с 2014 по 2019 год прирастал на треть, говорит аналитик General Invest Дмитрий Резепов. На фоне коронакризиса, когда добывающие компании пострадали сильнее остальных, стратегия фондов, ориентированных на ESG-инвестирование в технологический сектор и индустрию здравоохранения, показала свою эффективность, отмечает он. При этом прошлый год стал исключительным с точки зрения числа проблем, волнующих ESG-инвесторов.
Меры по борьбе с пандемией поставили на паузу экономику, а также негативное воздействие человечества на окружающую среду и показали, что решение проблем с загрязнением окружающей среды лежит в уходе от традиционной модели хозяйственной деятельности к устойчивому развитию, говорит Михаил Бабенко: «За время пандемии начало меняться поведение потребителей, что было вызвано соображениями безопасности. Средства индивидуальной защиты, упаковка товаров как в магазинах, так и в интернет-доставке — это новые вызовы для окружающей среды и экономики. От того, насколько быстро потребитель и бизнес найдут решения минимизации негативного воздействия, будет зависеть, в каком мире мы будем жить — мусорном или зеленом».
Возобновилось обсуждение экологических и социальных проблем, в том числе экономического неравенства, уязвимости рынка труда и изменения климата, отмечает заместитель заведующего лабораторией экономики изменения климата НИУ ВШЭ Илья Степанов: «Эти проблемы — производные неуправляемой работы современной рыночной экономики».
Обострилась глобальная конкурентная борьба за новые средства производства, активы и технологии, говорит Илья Степанов. США, например, вернулись в Парижское соглашение по климату. Китай включил в новую пятилетку цель снизить вредные выбросы в окружающую среду. И если азиатский курс предполагает достижение углеродной нейтральности к 2060 году, то европейский — уже к 2050-му. Как заявил в недавнем послании Федеральному собранию президент РФ Владимир Путин, в России в ближайшие 30 лет объем чистой эмиссии парниковых газов должен быть меньше, чем в Евросоюзе (ЕС).
«Зеленая» сделка
Согласно Парижскому соглашению по климату, которое Россия ратифицировала в 2019 году, отечественным компаниям-экспортерам придется платить трансграничный углеродный налог ЕС. Законопроект об углеродном налоге еще дорабатывается, но пандемия может ускорить его введение уже в 2023 году. Учитывая сырьевую направленность российской экономики, потенциальные дополнительные затраты и снижение финансовых результатов будут стимулировать компании развивать климатическую повестку и следовать ESG-трендам, говорит Юлия Катасонова.
Рынок карбоновых (эмиссионных) квот в развитых странах в 2020 году вырос на 20% по сравнению с 2019-м и достиг $272 млрд, говорит аналитик по международным рынкам компании General Invest Михаил Смирнов. По прогнозам компании Ctrl2Go, к 2035 году мировой оборот индустрии поглощения углерода превысит оборот всего нефтегазового сектора. Индустрию поддерживают ИТ-гиганты: Microsoft запустила программу AI for Earth, Google — проект Climate Trace.
В России тоже начали внедрять инструменты регулирования выбросов. Например, Ctrl2Go создала в Калужской области 600 га так называемых карбоновых ферм. По данным Минобрнауки, в стране со временем должно появиться не менее 80 карбоновых полигонов, где будут измерять поглощение углерода растениями и почвой.
Пилотным регионом по установлению специального регулирования выбросов парниковых газов до 2025 года станет Сахалинская область. Как писал РБК, по поручению вице-премьера правительства РФ Виктории Абрамченко разработана «дорожная карта» создания системы торговли углеродными единицами. Формирование региональной системы торговли выбросами парниковых газов и ее интеграция с международными системами призваны привлечь «зеленых» инвесторов.
Солнце и ветер
Снижается стоимость и растет конкурентоспособность возобновляемых источников энергии (ВИЭ), говорит старший преподаватель департамента экономики РЭШ Виталий Казаков.
По данным швейцарской Lazard, в конце 2020 года себестоимость одного мегаватт-часа энергии, генерируемой солнечными панелями, составила $29–38, энергией ветра — $26–54. Стоимость одного мегаватта из самого дешевого из традиционных источников — парогазовых установок, по словам Виталия Казакова, достигает $44–73. Таким образом, по его словам, возобновляемые источники энергии сегодня — не только способ снизить зависимость от нефти и сократить выбросы СО?, это экономически выгодное производство. В возобновляемую энергетику инвестируют, например, компании Уоррена Баффетта и Илона Маска. Более 50% новых энергомощностей, которые строятся в мире, основаны на использовании энергии солнца и ветра.
В России, несмотря на низкую стоимость природного газа, через пять—десять лет тоже наступит Grid Parity (паритет себестоимости энергии, полученной из ВИЭ и традиционных источников), уверены эксперты. Виталий Казаков считает инвестиционно привлекательным строительство ветрогенераторов мощностью 10 МВт и более.
Проекты в сфере ветроэнергетики уже реализуют корпорации «Росатом» и «Роснано», а также частные инвесторы, например «Энел Россия» (входит в группу Enel). Компания развивает в том числе зарядную инфраструктуру для электромобилей — еще один потенциально привлекательный для «зеленых» инвестиций рынок. По оценкам Международного энергетического агентства, к 2030 году мировой парк достигнет 245 млн электромобилей.
Источник: РБК
Дарья Балабошина
