Путь Китая к углеродной нейтральности – меры на государственном и региональном уровнях

Поделиться

VK

Кирилл Лысенко,
аналитик, отдел суверенных и региональных рейтингов «Эксперт РА»

Татьяна Тирских,
управляющий директор, отдел суверенных и региональных рейтингов «Эксперт РА»

Резюме

Китайская экономика переживает стремительную трансформацию в направлении устойчивого развития. Успешная реализация масштабных многоцелевых и многоуровневых реформ позволяет стране уверенно брать на себя обязательства по переходу к углеродной нейтральности к 2060 году.

Осуществляемые КНР преобразования создали условия для появления крупных хозяйственных достижений. В их числе, например, изготовление 80% используемых в мире солнечных панелей, выпуск 1,6 млн электромобилей за один только ноябрь 2024 года, установка в 2023-м генерирующих мощностей возобновляемой энергии в объеме, превышающем весь накопленный энергобаланс Италии, а также появление экогородов с населением более 650 тыс. человек, где основа промышленности – переработка отходов.

Практика преобразований Поднебесной богата инструментарием. Здесь параллельно используются как привычные механизмы физических ограничений и налоговых послаблений, так и достаточно редкие системы рыночного стимулирования, в которых задействованы сложные финансовые ESG-продукты. Китайский метод динамичной корректировки комбинаций и внутренних настроек подходов к зеленой трансформации является показательным примером экологической политики, идущей в ногу со стремительно меняющимися реалиями современного мира. Опыт КНР в области декарбонизации во многом беспрецедентен и, соответственно, особенно важен для изучения.

Потребность в экологических мерах в области энергетики

В 2021 году руководством Китая была поставлена задача достижения страной пика по выбросам CO2 к 2030-му и перехода к углеродной нейтральности до 2060-го. Цель эта не из простых, в особенности для развивающейся экономики, не желающей остаться на долгие годы в ловушке среднего уровня доходов.

Основная задача в области сокращения выбросов заключается в том, что КНР нужно, не столкнувшись с масштабным энергетическим кризисом, суметь перестроить структуру огромного энергобаланса, в котором на сегодняшний день явно доминирует энергия из углеводородов. При этом в данном случае речь идет не просто о перестройке, а еще и об удовлетворении растущего спроса на энергию (только за последние 10 лет суммарное потребление энергии в угольном эквиваленте выросло на 37%).

Главный углеводород для китайской энергетики – это все еще уголь. Он повинен не только в эмиссии CO2, но и в выбросах в воздух существенных объемов твердых частиц, формирующих густой смог, который стал для многих городов страны обыденностью. Нация уже расплачивается за качество воздуха высокими рисками возникновения онкологических заболеваний. В стандартизированном по возрастам выражении китайский уровень выявленной заболеваемости раком легких на душу населения является третьим в мире – по нему страна опережает США на 28%, Японию – на 33,8%, Германию – на 45%. В абсолютных же значениях число людей, у которых за 2022 год выявили данный тип рака, оказалось больше миллиона (1,06 млн человек). А с учетом того, что качество диагностики и ее физическая доступность в некоторых частях КНР в силу межрегиональных диспаритетов пока далеки от совершенства, реальные цифры могут оказаться еще более устрашающими. Таким образом, зеленый переход можно даже назвать с определенными допущениями вопросом жизни и смерти для Китая.

Таблица 1. Стандартизированный по всем возрастам показатель числа случаев рака легких на 100 тыс. человек

Источник: World Health Organization

Система торговли выбросами

Наибольшее потребление ископаемых видов топлива и основная доля выбросов приходятся на тепло- и электроэнергетику – в 2023 году эта отрасль была ответственна за 55% выделений антропогенного CO2 в КНР. В последние годы Китай предпринял множество мер по улучшению экологии, отдельно фокусируясь на данной индустрии.

Крупнейшая по масштабам мера последних лет – это национальная система торговли выбросами, запущенная в 2021 году. По состоянию на середину 2024 года данная система охватывала 2 257 ключевых предприятий из сферы углеводородной энергетики с совокупным объемом выбросов в размере 5,1 млрд тонн CO2, то есть около 40% всех выбросов углекислого газа Китая. К концу 2024 года к системе также присоединили производителей цемента и электролитического алюминия. Помимо этого, к системе на добровольной основе допущены предприятия и из других сегментов рынка, в т. ч. из сталелитейной индустрии и из зеленой энергетики.

Работает данная система следующим образом: властями в зависимости от характеристик предприятия определяется его годовая квота по выбросам. Если объем выбросов организации оказывается меньше, чем было ей предоставлено, она может либо перенести часть квоты на следующий год, либо продать данную часть квоты другим предприятиям.

В случае превышения установленной нормы предприятие может как купить квоту у других предприятий из данной системы, так и компенсировать объем выбросов до 5% от своей квоты через систему углеродных единиц, получаемых через реализацию дополнительных проектов по сокращению выбросов, например, высаживая леса – эти компенсационные единицы можно также купить у других компаний. 

На рынке компенсационных единиц, кроме обязательных участников, действуют и добровольные. Они тоже получают единицы за вклад в общее сокращение выбросов. Например, компания из сферы солнечной энергетики может учесть каждый произведенный мегаватт-час чистой энергии как замену эквивалентного объема углеродоемкой энергии и получить за это единицы. Нормы по выбросам для добровольных участников носят рекомендательный характер, соответственно, риски для подобных организаций исключительно репутационные. Торговля квотами и компенсационными единицами реализуется на площадках экологических бирж страны.

Превышение нормы для обязательных участников системы, не покрытое ни одним из упомянутых рыночных инструментов, с 1 мая 2024 года стало наказываться штрафами в размере не менее 500 тыс. юаней за тонну (ранее диапазон штрафов был от 20 до 30 тыс.). При этом если компания решит каким-то образом скрыть превышение нормы, то она будет обложена штрафом в размере, в 5–10 раз превышающем выручку, полученную при помощи своих незаконных действий.

Для предотвращения недобросовестных практик на провинциальном уровне организованы верификационные агентства (92 агентства на конец 2023 года). В целях снижения трудозатратности расчетов и повышения их точности ключевые предприятия стали обязывать устанавливать высокотехнологичные системы непрерывного контроля выбросов – без этого вариативность таких параметров, как качество угля, может существенно искажать результаты оценок.

Такая система решает сразу две задачи: ограничение размера выбросов у генерирующих компаний и создание дополнительного источника прибыли в виде углеродных единиц у зеленых отраслей экономики вроде компаний солнечной и ветряной генерации.

Спрос предприятий на инструменты торговли постепенно растет, в особенности он усилился во второй половине 2024-го по мере приближения к моменту отчетности по годовому показателю выбросов. Так, цена квоты с уровня 70 юней за одну тонну выбросов в начале 2024 года пересекла к октябрю порог 100 юаней. Рынок компенсационных единиц пока недостаточно ликвиден. Цены по сделкам с ними обычно устанавливаются с некоторым дисконтом относительно текущих цен квот. Для содействия росту ликвидности в торгах обоими инструментами на региональных экологических биржах даже стали появляться фьючерсы на них.

Стоит отметить, что национальная система торговли выбросами не возникла на пустом месте. Аналогично ряду иных реформ Китай сначала реализовывал ее в формате пилотных проектов. С 2013 года системы углеродных рынков стали апробироваться в передовых административно-территориальных единицах страны с достаточным технологическим и экспертным ресурсом вроде Пекина, Шанхая, Шэньчжэня и провинции Гуандун и уже потом начали постепенно расширяться на прочие регионы. Без проб и ошибок не обошлось. Так, система компенсации посредством углеродных единиц, получаемых с помощью экологических проектов, приостанавливалась в пилотных зонах в период с 2017 по 2020 год из-за обнаруженных серьезных проблем с учетом экологического эффекта проектов и проблем со стандартизацией отчетности.

Впрочем, не нужно пока и переоценивать национальную систему торговли выбросами Китая. Она слишком молода и ограничена в наборе участвующих организаций. Многие процессы в ней еще только апробируются. Для сравнения, в китайской системе в 2023 году объем торгов CO2 составил 212 млн тонн, а в то же самое время в европейской системе он находился на уровне 9,24 млрд тонн. И это при том, что суммарный объем выбросов, включенных в китайскую систему организаций, сильно превосходит объем выбросов компаний из европейского аналога.

Ожидать объемов торгов уровня европейской системы в КНР в ближайшие года четыре не стоит. Еще должно пройти время, пока не будут откалиброваны все основные механизмы контроля и стимулирования активности компаний на рынке, чтобы система показывала стабильный рост. В недавнем прошлом уже наблюдалась ситуация, когда на волне информационного шума после своего запуска система всего за половину 2021-го продемонстрировала уровень торгов в размере 179 млн тонн, а затем в 2022-м провалилась по показателям до 51 млн тонн за весь год.

Таблица 2. Система торговли выбросами в КНР значительно отстает от системы ЕС (2023 год)  

Источники: IEA, Ministry of Ecology and Environment of the People’s Republic of China, European Commission

Углеродные единицы для населения

Помимо совершенствования механизмов возможности создания углеродных единиц корпоративным сектором, китайские государственные органы также работают над возможностью создания подобных единиц и для домохозяйств и даже потенциально над включением их в общую с компаниями систему торговли выбросами.

Одна из первых попыток реализации подобного механизма в стране была осуществлена в Ухане в 2016 году. Там была инициирована программа «Углеродный кошелек», в рамках которой пользователи за экологичные действия вроде поездок на общественном транспорте и экономии теплой воды получали на свой аккаунт специальные очки. Впоследствии эти очки можно было обменять в магазинах на различные товары личной гигиены, билеты в кино и т. д. Однако продвижение программы было слабым, кроме того, предоставлявшиеся гражданам материальные стимулы были недостаточными – как итог, программа была закрыта спустя два года.

C 2017 года власти других муниципалитетов, например, Чэнду и Гуанчжоу, учтя не совсем удачный опыт властей Уханя, начали обращаться к крупнейшим интернет-системам страны в лице Alipay и Wechat за их ресурсом. Теперь горожане за очки, зарабатываемые за экологичные действия, получали подарки и скидки в интернет-магазинах и сервисах этих популярных систем, а инструменты в виде пуш-уведомлений и контекстной рекламы регулярно напоминали людям о различных возможностях заработка и трат зеленых очков. Следующий шаг эволюции механизма произошел в Шанхае в сентябре 2023 года, когда в правила регулирования местной системы была добавлена возможность продажи очков корпоративным клиентам, в т. ч. внутри национальной системы торговли углеродными квотами. Разработка механизма связывания началась с марта 2024 года.

Проблема различий регионов в обеспеченности источниками возобновляемой энергии (ВИЭ)

Система торговли выбросами создает институциональные ограничения для расширения углеродоемкой генерации. В то же время у экологически чистой генерации, на которую китайские власти хотят заменить традиционные виды энергии, имеются естественные ограничения, значимость которых китайскому энергетическому сектору надо как-то нивелировать. Пригодность регионов для разных видов генерации весьма неоднородна. Причем распределение ресурсов для зеленой энергетики в КНР отличается от географии экономических центров Китая, расположенных преимущественно в восточной и юго-восточной части страны.

Карта 1. ВРП провинций за 2023 год

Источник: NBS

Например, наибольший потенциал в области солнечной энергетики имеют регионы северной и северо-западной части страны, такие как провинция Цинхай, Внутренняя Монголия и Синьцзян-Уйгурский автономный район. Для ветроэнергетики на сухопутной части Китая наилучшие условия наблюдаются в той же Внутренней Монголии и в целом на западе страны. А в плане ресурса для гидроэлектроэнергетики наиболее богатыми являются провинции Юньнань и Сычуань на юго-западе Китая. 

Карта 2. Потенциал солнечной энергетики провинций (ТВт*Ч)

Источник: Wang Y. (2022) ¹

У восточных провинций, впрочем, есть ресурс для офшорной электрогенерации, которым они уже активно пользуются, но это достаточно дорогой вид энергии, затратный и технически сложный как с точки зрения установки, так и эксплуатации.

Карта 3. Потенциал ветровой энергетики провинций (ТВт*Ч)

Источник: Wang Y. (2022)

Таким образом, получается, что если эти восточные регионы с развитой крупной экономикой решат пойти к самообеспеченности исключительно зеленой энергией, им придется получать энергию со сравнительно бОльшим коэффициентом затрат. Это, возможно, актуально с точки зрения энергетической безопасности, но спорно с точки зрения экономической целесообразности. Какой же может быть выход?

Один из основных путей заключается в совершенствовании системы магистральных электросетей и развитии межрегиональной передачи энергии. Сегодня межрегиональная передача уже позволяет некоторым регионам снизить остроту собственных энергетических и экологических проблем. Так, Шанхай импортирует около 18% собственной электроэнергии из удаленной от него на 2 тыс. километров провинции Сычуань (у Сычуань 85% энергии в энергобалансе – это гидроэнергетика). У некоторых более приближенных регионов связь в плане энергетики еще теснее – около половины потребляемой в Пекине электроэнергии приходит из Внутренней Монголии (ближайшее расстояние около 200 километров). Но в последнем случае энергетическая торговля пока скорее представляет из себя перенос загрязнения воздуха из одного региона в другой, так как во Внутренней Монголии на уголь все еще приходится более 60% производства электроэнергии. Но с учетом потенциала Внутренней Монголии в сфере чистой генерации в будущем регион сможет обеспечивать своих соседей энергией с меньшими для себя негативными экологическими экстерналиями.

За последние годы Китай создал много нитей сверхвысоковольтных межрегиональных линий электропередач, которые постепенно превращаются в паутину. Подобные линии позволяют компаниям реализовывать масштабные проекты неуглеродной генерации на территориях со сравнительным преимуществом в ресурсах и рассчитывать на продажу электричества в точки на любом удалении. Примером такого проекта является ГЭС Байхэтань на границе провинций Сычуань и Юньнань, введенная в эксплуатацию в 2022 году. По оценкам, ее годовой объем выработки электроэнергии составляет 62,4 млрд кВт*ч (для сравнения, крупнейшая в России Саяно-Шушинская ГЭС в 2023 году произвела 21,7 млрд кВт*ч). Для обеспечения ГЭС Байхэтань доступом к удаленным рынкам она была связана с восточными провинциями Чжэцзян и Цзянсу двумя линиями длиной 2 121 и 2 080 километров, введенными в эксплуатацию в том же 2022 году. Совокупно эти две линии могут передавать около 60 млрд кВт*Ч электроэнергии в год.

Подход к поддержке участников рынка ВИЭ

Но даже если у каких-то провинций есть потенциал в области зеленой энергетики, его необходимо как-то реализовывать. Для этого Китаю было нужно решить основную проблему проектов многих направлений зеленой генерации – их относительную дороговизну на инвестиционной стадии и связанную с ней пониженную рентабельность.

В качестве иллюстрации китайского подхода к решению данной проблемы можно показать ситуацию в области солнечной энергетики, назвав наиболее значимые меры, повлиявшие на данную индустрию в последние 15 лет:

1. Субсидирование покупок оборудования и госзаказы:

– С 2009 по 2013 год в стране действовала программа «Золотое солнце», по которой государство субсидировало до 50% стоимости строительства солнечных станций (до 70% в удаленных районах страны).

– Часть генерирующих мощностей устанавливалась и вовсе полностью за счет государства. C 2014 по 2021 год в рамках национальной программы по борьбе с бедностью государство ставило небольшие солнечные фермы в сельских районах или отдельные панели на крышах сельских домов и отчисляло доходы от продажи энергии в общую сеть бедным домохозяйствам.

– Желающие домохозяйства, не подпадающие под категорию бедных, могли с использованием целевых субсидий сами устанавливать панели и тоже подключаться к системе торговли электроэнергией.

2. Комбинация мягких рыночных и жестких регуляторных стимулов для производителей электроэнергии:

– С 2011 по 2021 год для солнечной и ветрогенерации действовали льготные повышенные тарифы, субсидируемые государством. Причем данные льготные тарифы предоставлялись на долгосрочной основе (обычно 20 лет) – это сильно подогревало интерес инвесторов к данной области за счет большей предсказуемости будущих денежных потоков.

– С 2016 года спрос на панели стал также поддерживаться существующей и ныне системой квот на энергию, произведенную с помощью возобновляемых источников энергии. Эти квоты подразумевают под собой устанавливаемое регулирующими органами количество чистой энергии, которую организация или территориальное образование должны произвести в течение обозначенного периода. Центральные ведомства определяют квоты для провинций и территориальных образований более низкого уровня. На основе данных квот уже местные власти распределяют квоты между предприятиями энергетического сектора. За каждый мегаватт-час чистой электроэнергии предприятия получают один зеленый сертификат – эти сертификаты, как и вышеописанные квоты на выбросы, можно затем продавать тем организациям, что не смогли достигнуть цели по своей квоте.

3. Фискальная поддержка производителей:

– Государство стимулирует солнечную генерацию через налоговые льготы. Производители солнечных панелей платят налоги на прибыль по пониженной ставке 15% (вместо 25%) как высокотехнологичные предприятия. Экспорт солнечных панелей облагается по нулевой ставке НДС, а до 2018 года НДС не нужно было выплачивать даже при внутренних продажах солнечных панелей. Кроме того, производится гиперкомпенсация расходов на исследования и разработки – сегодня государство возмещает сумму в размере до 200% от понесенных затрат.

Китайские производители также постепенно осуществляли экспансию на внешние рынки благодаря преимуществу по затратам в виде относительно дешевой рабочей силы. В сочетании с укреплявшимся под воздействием государственного стимулирования внутренним спросом это давало китайским предприятиям, выпускавшим солнечные панели, крупный рынок сбыта, позволивший по итогу реализовать эффект масштаба (сегодня на Китай приходится более 80% мирового производства данного вида продукции) и еще сильнее снизить себестоимость производства. Как итог, за 10 лет к началу 2024 года цены на китайские солнечные панели упали на 87% и оказались в среднем на 20% дешевле американских аналогов и на 35% дешевле европейских. Уже с 2021 года во многих регионах солнечная энергия достигла ценового паритета с угольной энергетикой – именно тогда власти объявили об окончании предоставления льготных тарифов для новых генерирующих мощностей, а также любых видов прямого субсидирования в связи с приходом индустрии к состоянию конкурентоспособности.

Повышение энергоэффективности экономики

Возобновляемая энергетика хоть и существенно снижает вред для окружающей среды, тем не менее все равно несет негативные экологические эффекты. В цепочке создания добавленной стоимости оборудования для зеленой генерации есть много загрязняющих природу элементов, связанных, например, с добычей сырья. Кроме того, пока не удается покрыть всю растущую потребность в энергии за ее счет. Соответственно, до сих пор требуется увеличение мощностей посредством еще менее экологичных источников энергии. Поэтому для улучшения экологической ситуации нужно не только заниматься развитием возобновляемой энергетики, но и оптимизировать энергопотребление.

За три пятилетки (2006–2020 годы) Китай смог добиться снижения энергоемкости каждой единицы реального ВВП на 42,3% относительно уровня 2005-го. Тем не менее стране все еще было куда идти. По состоянию на первый год четырнадцатой пятилетки (2021-й) потребление первичной энергии в Китае на единицу ВВП (по ППС) было на 48,7% выше, чем в США, на 94,1% выше, чем в Японии, и на 133,8% выше, чем в Германии. Стоит отметить, что китайский показатель уже тогда был на 25,6% ниже российского.

На четырнадцатую пятилетку страна поставила перед собой амбициозную задачу снизить энергоемкость своей экономики на 13,5% относительно 2020 года, но имеющийся трехлетний прогресс сильно отстает от целевого тренда (-3,3% к 2023-му). Возможные проблемы с реализацией плана могут со временем привести к ужесточению описываемых далее мер или к введению новых ограничений.

Крупнейшим потребителем энергии в экономике является промышленность. Для снижения энергопотребления в ней власти, как и в случае с выбросами, прибегли к квотам для провинций и отраслей. Этими квотами тоже можно торговать, и тоже есть риск получить штрафы за превышение нормы. На текущий момент государственные органы работают над механизмом интеграции двух данных видов квот. Предполагаются создание возможности преобразования одних квот в другие, а также разработка взаимосвязанных механизмов определения размеров квот и мониторинга их исполнения.

Кроме того, повышение энергоэффективности стимулируется через стандарты на оборудование и на производственные процессы. Значительная доля оборудования предприятий подлежит обязательной маркировке China Energy Label. Маркировка отражает соответствие стандарту и уровень по шкале энергоэффективности. Требования по энергоэффективности в разных регионах могут отличаться. Периодически власти проводят инспекции для проверки качества следования предприятиями текущим предписаниям по энергоэффективности. В случае нарушений предприятие сталкивается с различными санкциями вплоть до требований о приостановке деятельности. В 2024 году центральный аппарат потребовал провинции проверить не менее 60% предприятий, имеющих годовое потреблением энергии не менее 10 тыс. метрических тонн угольного эквивалента.

Экологические меры оказывают существенное воздействие на энергоемкие отрасли страны. Так, в провинции Хэбэй, являющейся крупнейшим в стране регионом-производителем стали, наблюдается быстрый процесс консолидации сталелитейных производств. С 2011 по 2023 год число подобных предприятий здесь сократилось с 123 до 39. Малые производства, не имеющие достаточного ресурса для замены неэнергоэффектиного оборудования, лишаются по итогу лицензии на свою деятельность и становятся вынуждены продавать свой бизнес крупным агломератам. Причем консолидация не является непредвиденным эффектом. Это желаемый для государственных органов страны результат. Власти считают, что именно крупные производства должны быть драйверами повышения эффективности в данной индустрии – в начале десятилетия Пекин поставил задачу, чтобы к 2025 году на топ-5 компаний страны приходилось 40% производства стали в КНР (29% в 2021-м), а на топ-10 – 60% (44% в 2021-м).

Руководство КНР намерено в целом снизить роль энергоемких производств в своей экономике. Для этого власти собираются постепенно снижать долю тяжелой промышленности и увеличивать выпуск в наукоемких отраслях с меньшим энергопотреблением, а также в сфере услуг. Часть производства тяжелой промышленности будет со временем перенесена за рубеж, например, в страны Африки и Юго-Восточной Азии, где китайские инвесторы при поддержке китайского правительства принимают активное участие в процессе создания специальных экономических зон. Рост внутренних мощностей тяжелой промышленности ограничивается. В стране уже существуют лимиты на различные типы энергоемких производств, например, алюминиевых, цементных и стальных. Последние годы также активно идет обсуждение установки ограничений на производство меди.

Меры контроля энергоэффективности затрагивают и сферу услуг. Оборудование организаций данной сферы тоже должно соответствовать стандартам энергоэффективности. Например, требования по стандартизации уровня энергопотребления распространяются на кондиционеры, отопительные системы, холодильные установки, стиральные машины и осветительное оборудование. В отели, рестораны и торговые центры могут приходить контролирующие органы с комиссией. И в случае обнаружения нарушений организации рискуют получить штрафы.

Поддержка рынка электромобилей

Другим значимым источником выбросов является транспорт. Одними стимулами для населения по переходу на общественный транспорт для улучшения экологической ситуации в данном случае не обойтись, так как все равно будут оставаться те, кто предпочитает передвигаться именно на собственном транспорте, особенно теперь, после пандемии, когда личный транспорт стал еще и ассоциироваться с более низким риском контактов с переносчиками различных вирусов. Соответственно, необходимо повышать экологичность личного транспорта.

Китайский автопром стремительно трансформируется в электрический вид. В первые девять месяцев 2024 года на электромобили пришлось 47% от всех продаж пассажирских автомобилей в КНР (37% в 2023-м в целом). Для сравнения, всего 10 лет назад, в 2014 году на электромобили здесь приходилось лишь 0,32% от всех продаж. В абсолютных значениях в том же 2014 году продажи электромобилей составляли 74,8 тыс. единиц, а к 2023-му этот показатель вырос уже до 9,04 млн единиц. Причем рост спроса был удовлетворен в основном именно внутренним производством: в 2014 году автомобили китайских марок составляли 90% в общем объеме внутренних продаж, а в 2023-м – 96%.

С 2009 года китайские государственные органы активно взялись за развитие рынка электромобилей. Так же, как и в случае с солнечными панелями, создавались стимулы и требования и на стороне спроса, и на стороне предложения.

Одним из направлений работы было сокращение налогового бремени и субсидирование покупок. С 2014 по 2023 год все электромобили не облагались налогом на покупку автомобиля, который в КНР составляет 10% от стоимости авто. С 2024 года программа немного сузилась, и максимальный вычет по налогу стал составлять 30 тыс. юаней. То есть автолюбитель, выбравший машину за 500 тыс. юаней, с 2024 года начал платить 20 тыс. юаней в форме данного налога. Кроме того, цена при покупке электромобиля также субсидировалась. На начальных этапах в 2010–2016 годах размер субсидии мог достигать 60 тыс. юаней, но затем постепенно субсидии стали снижать, а с 2023-го они были отменены вовсе. Вдобавок к выгодам при приобретении владельцы электромобилей также освобождены от ежегодно выплачиваемого налога на транспортное средство.

Активно решается инфраструктурная проблема. Центральные и местные органы власти субсидируют постройку зарядных станций, в т. ч. и постройку домашних станций. Финансирование может быть как внешним, так и осуществляться в рамках ГЧП. Размер субсидирования может быть привязан как к числу кВт мощности станции, так и к размеру понесенных при строительстве затрат. Идет и взаимодействие с девелоперами. От них стали требовать либо установки самих станций в новых кварталах, либо подведения требующихся для их станций коммуникаций. К июлю 2024 года число общественных зарядных станций в Китае достигло 3,2 млн штук, из них 1,8 млн штук были более быстрые зарядные постоянного тока. Для сравнения, в сумме по ЕС, Соединенному Королевству и странам Европейской ассоциации свободной торговли число станций составляло 932,5 тыс. штук, при этом из них лишь 147,9 тыс. штук являлось станциями постоянного тока. С 2020 года в 11 городах были также запущены государственные пилотные проекты станций быстрой замены аккумуляторов. Со временем это может дать толчок для развития нового подвида электромобилей, над которым сейчас активно работают автопроизводители. Данная технология позволяет сократить время пополнения авто энергией с нескольких часов до нескольких минут.

Многими городскими властями создаются сравнительные преимущества в области удобства владения автомобилем. В Пекине, например, номерной знак покупатели транспорта с двигателем внутреннего сгорания (ДВС) могут получить только через систему лотереи с низкой вероятностью выигрыша. Здесь автолюбитель сначала должен получить номер и только потом ему становится доступно приобретение машины, поэтому многим приходится ждать момента ее покупки по несколько лет. Для противодействия практике получения номеров в других городах с более мягкими правилами с 2019 года Пекином были введены лимиты на число дней пребывания подобных транспортных средств в городе. Покупателей электромобилей система лотереи не касается, они могут получать номера без каких-либо ограничений. Но на этом преимущества не заканчиваются. Владельцы авто с ДВС могут передвигаться по городу лишь по определенным дням, а для владельцев электромобилей дороги доступны круглый год. Также для владельцев электромобилей предоставляются скидки на парковку.

Производители электромобилей, как и солнечных панелей, относятся к высокотехнологичным предприятиям и платят налог на прибыль по ставке 15% вместо 25%. Они освобождены от импортных пошлин и НДС на ввозимое в страну оборудование для производства электромобилей. Кроме того, государство поддерживает НИОКР у автомобилестроителей через налоговые вычеты. До 2018 года из налоговой базы вычиталось 150% от расходов на НИОКР, затем до 2022-го – 175%, а на сегодняшний день – 200%. С 2019 года для производителей и импортеров автомобилей были введены квоты на долю электромобилей. В 2019 году обязательная доля электромобилей в производстве или импорте компании должна была составлять не менее 10%. Затем квота ежегодно повышалась на 2%. Компании, перевыполнявшие требования квоты, получали кредиты, которые можно было потом продавать, например, производителям специализирующимся исключительно на транспорте с ДВС.

Утилизация батарей

Часто ключевым аргументом против электромобилей как экологичной замены автомобилей с двигателем ДВС является проблема утилизации использованных аккумуляторов. В случае попадания на свалку содержимое аккумулятора способно наносить высокий токсичный эффект для почвы и подземных вод.

С 2018 года в Китае действуют меры расширенной ответственности производителей в отношении аккумуляторов электромобилей. Данные меры обязывают производителей создавать системы обратной логистики для сбора использованных батарей, обеспечивать безопасную транспортировку и переработку, а также отчитываться перед государственными органами о выполнении этих требований. Ответственность за утилизацию распространяется и на потребителей: за выбрасывание или передачу аккумуляторов нелицензированным утилизаторам они будут оштрафованы. Для снижения риска нарушений каждая батарея снабжается уникальным идентификатором.

Сбор может осуществляться как в пунктах сбора самих автопроизводителей, так и их партнерскими организациями. Собранные аккумуляторы перерабатываются строго в соответствии со стандартами. По текущим требованиям уровень извлечения лития должен составлять не менее 90%, а кобальта, никеля и марганца – не менее 98%. Извлеченное сырье затем повторно идет на производство.

В 2023 году суммарный вес переработанных в Китае электромобильных аккумуляторов достиг 225 тыс. тонн. Инфраструктура для развития утилизации данного вида отходов постепенно расширяется – к началу 2024 года в стране уже насчитывалось более 150 специализированных пунктов переработки и более 10 тыс. пунктов сбора батарей от электромобилей.

Обязательства по созданию пунктов сбора аккумуляторов сегодня присутствуют также и для производителей бытовой техники. Однако в данном случае, за исключением особых пилотных зон, общенациональных требований по отношению к потребителям пока не существует.

Развитие вторичной переработки

Вопрос переработки особенно важен в контексте сокращения углеродного следа и повышения энергоэффективности экономики. Переработка зачастую требует существенно меньшего объема затрат энергоресурсов относительно первичного производства. Так, если мы посмотрим на металлургию, то там переработка стали и цинка может позволять экономить до 75% энергии, меди – до 85%, магния и никеля – до 90%, а алюминия – итого до 95%. Схожие явления наблюдаются и в химической, и текстильной промышленности, и ряде других отраслей.

Значимость переработки для Китая с каждым годом растет. Для некоторых городов перерабатывающие производства даже превращаются в основу местной экономики. Так, в городе Цзешоу (провинция Аньхой) с населением в районе 650 тыс. человек сегодня действует 81 предприятие по переработке отходов. В 2023 году совокупный выпуск данных предприятий достиг 33 млрд юаней, что составило 74% от всего промышленного выпуска города. Но это лишь капля в море всей перерабатывающей индустрии КНР – в 2023 году ее совокупный выпуск составил 3,5 трлн юаней, а к 2025-му ожидается, что он вырастет до 5 трлн юаней.

Хоть переработка отходов без раздельной сборки и возможна, тем не менее она гораздо дороже и менее энергоэффективна. Сегодня меры раздельного сбора в рамках пилотных проектов реализуются в 46 крупных городах страны. Меры поддержки и наказаний пока везде разнятся. Одним из наиболее передовых муниципалитетов в данном направлении является Шанхай, сумевший к концу 2023 года добиться показателя переработки производимого внутри города мусора в размере 43%. Здесь каждому домохозяйству присваивается QR-код для маркировки мусорных пакетов. Это позволяет властям отслеживать, соблюдают ли жители правила сортировки. Контроль реализуется и через датчики в мусоровозах, и через инспекции контролирующих органов и управляющих компаний, а также через видеонаблюдение у точек сбора мусора. За нарушение правил домохозяйство может понести штраф в размере до 200 юаней и лишиться какого-то числа очков в системе социальных кредитов. Для домохозяйств, которые качественно сортируют мусор, напротив, предусмотрены вознаграждения в виде скидок на коммунальные платежи. Для предотвращения ошибок со стороны домохозяйств здесь даже было запущено специальное приложение для определения вида отходов. Заложенная в приложение система идентификации работает и через текстовый/голосовой запрос, и через сканирование штрих-кода, и через фотографирование предмета. Организации также были затронуты мерами контроля раздельного сбора. Они должны регулярно отчитываться о количестве, типах и способах утилизации отходов и самостоятельно осуществлять передачу опасных отходов лицензируемым утилизаторам. К их мусору также прикрепляются уникальные идентификаторы. Нарушение требований для организаций карается штрафом до 50 тыс. юаней.

Помимо бытовых отходов городских хозяйств в стране перерабатываются и отходы сельского хозяйства. Например, в провинции Сычуань в 2010 году был запущен биогазовый проект, который действует до сих пор. К программе допускаются сельские домохозяйства с низким уровнем дохода. Число принявших участие домохозяйств к концу 2024 года достигло приблизительно 400 тыс. Для них местные власти просубсидировали приобретение домашних установок по производству газового топлива из навоза, а также провели необходимые мероприятия по обучению работе с данными системами и проинструктировали по вопросу правил применения биогаза в хозяйстве. Благодаря данной инициативе навоз, что раньше просто прел и испускал парниковые газы, теперь позволяет семьям снижать расходы на энергетические товары и, соответственно, расширять свою потребительскую корзину.

Ключевые выводы из опыта ESG-политики КНР

Китай за достаточно короткий период прошел длинный путь в области политики снижения углеродного следа в собственной экономике. Удалось это ему во многом за счет комплексного и непрерывного характера действий государственных институтов страны.

Во-первых, особенность китайских реформ заключается в отчетливо прослеживаемом сочетании усилий центральных и местных органов власти КНР. Регионы здесь не только выполняют функции реализаторов нововведений из центра, но и являются инициаторами многих административных модификаций. Более того, они также выступают в качестве первопроходцев в процессе улучшений, осуществляя многочисленные пилотные проекты, которые, в отличие от общенациональных реформ, в случае проблем легче свернуть или видоизменить. В ходе реализации планов данных проектов местные органы подбирают и создают собственные механизмы повышения эффективности экологической политики и параллельно смотрят на опыт друг друга, причем активно его внедряют. И позднее центральные власти, извлекая из локальных практик наилучшие, уже формируют контур общенациональных преобразований.

Во-вторых, стоит отметить взращивающий характер применяемых мер. Новые зеленые отрасли здесь на первых порах поддерживаются государством со всех сторон и постепенно доводятся до зрелого конкурентоспособного состояния. Эта многосторонняя поддержка не заключается только в фискальных мерах и ограничениях для производителей. Власти тут именно что формируют рынок для молодых отраслей: идет интенсивная работа над стимулированием спроса на эту продукцию и над созданием инфраструктуры, необходимой как просто для существования рынка, так и для повышения удобства обеих сторон нового рынка.

В-третьих, помимо ранее упомянутой передачи опыта снизу вверх, также активно идет процесс заимствования рецептов успешных преобразований из одного направления экологической политики в другое. При этом в случае, если применяются схожие механизмы, их пытаются интегрировать друг с другом в целях еще большего повышения эффективности.

Таким образом, даже при весьма осторожном подходе центральных властей к реализуемым мерам, благодаря масштабной вертикальной и горизонтальной синергии, Поднебесной удается семимильными шагами двигаться в сторону развитой и устойчивой экономики.

Китайские уроки для России

Россия, несмотря на сложности, связанные с беспрецедентным давлением санкций, сегодня все равно постепенно движется в направлении декарбонизации. Пока страна находится на весьма раннем этапе борьбы с углеродным следом. Многие успешные мировые практики здесь либо начали реализовываться совсем недавно, либо к их осуществлению еще только предстоит приступить. Причем на выбираемые подходы существенное влияние часто оказывает именно китайская модель.

Одно из проявлений черпания вдохновения от китайских партнеров – становящийся все более популярным механизм пилотных проектов на местных уровнях. Например, в 2021-м в Сахалинской области был запущен проект достижения углеродной нейтральности к 31 декабря 2025 года. В регионе апробируются меры широкого спектра ESG-направлений, начиная от перехода с угля и дизеля на газ, поисков решений по утилизации мусора и заканчивая развитием системы торговли углеродными единицами. Также ускоренными темпами реализуются меры по переходу на более экологичные виды топлива. ТЭЦ переводятся с угля на газ, также внедряются новые технологии в транспорте – через два года в области будет запущен первый в России водородный поезд. Прогресс региона стремительный – уже по итогам 2023 года объем нетто-выбросов CO2 здесь упал до 732 тыс. с 1,37 млн тонн в 2021-м.

Сдвиги подходов к преобразованиям проявляются и в том, что российские органы власти в своем отношении к новым отраслям все сильнее выходят за пределы простой фискальной и кредитной поддержки самих производителей – теперь, как в Китае, по экспоненте расширяется работа в области создания благоприятной среды для роста рынков и на стороне спроса.

Возьмем, например, автоиндустрию. На этом рынке с 2023 года по инициативе Минпромторга России стала субсидироваться покупка произведенных на территории страны электромобилей. На конец 2024 года ставка субсидирования составляла 35%. С 2022 года в стране возникла и быстро расширяется инфраструктурная программа поддержки установки зарядных станций для электромобилей – в 2024-м она уже охватила 65 регионов. В ее рамках субсидируется до 60% от стоимости приобретения станции и до 30% от затрат на ее технологическое присоединение.

Кроме вдохновения, при осуществлении пилотов, естественно, необходима еще и экспертиза – поэтому для того, чтобы избежать длительного этапа проб и ошибок, центр и регионы должны работать в тесном взаимодействии с китайскими регуляторами. К вероятным будущим проблемам, по которым пригодятся консультации с китайскими партнерами, можно отнести, например, долго имевшиеся у Китая трудности учета экологического эффекта ESG-проектов и сложности в стандартизации отчетности по ним.

Что касается дальнейших путей, то, возможно, государству стоит пристальнее посмотреть в направлении активизации работы над повышением энергоэффективности экономики, учитывая относительное отставание страны по этому параметру от прочих крупных передовых государств. Здесь, конечно, нужно суметь найти баланс между снижением энергопотребления и рисками для малого и среднего бизнеса. При избыточной жесткости мер в форме штрафов менее крупные игроки могут испытать сильное давление и подвергнуться массовым поглощениям, как это произошло в сталелитейной промышленности провинции Хэбей.

Также достойна внимания государственных органов и проблема использования потенциала ВИЭ. По оценке Минэнерго, в среднесрочной перспективе дефицит электроснабжения на юге России составит 900 МВт. Это все при том, что юг страны богат на ресурс солнечной энергетики, который можно использовать для восполнения этого недостатка.

Стимулировать установку подобных мощностей пока можно через расширение субсидирования деятельности генерирующих организаций из сферы ВИЭ, в т. ч. через более щедрые зеленые долгосрочные тарифы (они введены в России еще с 2013 года). Проблему дороговизны таких проектов на инвестиционной стадии исключительно российскими производственными силами решить сейчас сложно – многие ветви данной индустрии в стране пока находятся на очень раннем этапе своего развития и недостаточно масштабированы, тем более что здесь сказываются естественные ограничения в виде сравнительно малой глубины внутреннего рынка, сочетающиеся с комбинацией сложности доступа к внешним рынкам в условиях санкций, на которых и без того конкуренция с китайскими производителями оставляет мало возможностей для входа.

Но это не означает невозможности достижения импортозамещения на внутреннем рынке подобного оборудования со временем. Отечественные производители в силах присоединиться к китайским цепочкам создания стоимости и постепенно прийти к эффективности, по издержкам близкой к уровням КНР, – тем более Россия обладает обильным запасом необходимого для подобных производств сырья, а также мощной научной базой, способной генерировать сложные технические решения вроде поддержанного Эн+ научного проекта ученых из МГУ по созданию перовскитных солнечных элементов. Для прогресса в данном поле институтам развития типа Российского экспортного центра нужно укрупнять подразделения по поиску внешних связей для подобных цепочек.

Помимо юга РФ, с дефицитами энергии сталкиваются российский Дальний Восток и юго-восточная часть Сибири. В данном случае помимо развития солнечной генерации также перспективно по китайскому примеру увеличить масштабы межрегиональной передачи дешевой гидроэнергии на дальние расстояния, тем более что ресурсы подобного типа здесь сильно недоиспользованы. Так, в Объединенной энергетической системе Сибири освоено лишь 23,5% гидроэнергетического потенциала.

И последнее, но при этом не менее важное – это работа с домохозяйствами. Причем китайский опыт показал, что потенциальным действенным стимулом для повышения соответствия поведения населения целям снижения углеродного следа может быть не только кнут, но и пряник. В сегодняшней цифровой России так же, как и в регионах КНР, можно реализовывать меры выделения специальных очков населению за экологичное поведение. Чтобы эти очки могли быть действительно полезными для людей, следует обратиться за поддержкой к интернет-платформам, ставшим одним из ключевых каналов розничных продаж в РФ. И, конечно, тоже стоит подумать над вариантом снижения коммунальных платежей для ESG-ориентированных граждан.